Мрачное наследие [litres] - Оксана Пелевина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя пару недель Тьерри полностью восстановился. После этого происшествия Венсан Моро твёрдо решил взяться за сына, боясь теперь не только за то, что Тьерри растратит семейные деньги, но и за то, что сын в порыве безрассудства однажды лишится жизни.
Переживая за Тьерри, Сильвия захворала ещё сильнее. Спустя неделю после возвращения внука из Клермона она тихо скончалась в своей постели. В доме Моро воцарился траур. Но он был пропитан не бесконечной скорбью, а тихой светлой грустью. Все понимали и благодарили судьбу за то, что Сильвия закончила свою жизнь мирно и без мучений. Из Блуа долгое время не приходило никаких вестей. И девушки приняли решение задержаться в поместье Моро до конца осени.
Глава 11. Смерть в Блуа
Старинный дар, что ей доверен, сведёт её в конце с ума.
Зима давно вошла в свои права, и Франция жила в предвкушении очередного Рождества. Путешествие фрейлин в фамильное поместье Моро затянулось почти на полгода. Но полученное с первым снегом письмо от Екатерины заставило девушек засобираться обратно. «Генрих возвращается в Блуа», – коротко писала Екатерина.
Когда фрейлины прибыли в занесённый первыми вьюгами дворец, здесь уже вовсю отмечали возвращение Его Величества. Блуа начал оживать. Вслед за Генрихом в замок потянулись и все остальные: из Наварры приехал Анри, корабли вновь доставили на французскую землю испанского посла. Казалось, кто-то вновь запустил остановленное в середине лета время, сменив лишь пейзаж за окнами дворца.
– Уже успела разложить вещи? – поинтересовалась Селеста.
– Да, – грустно ответила Мадлен.
– Ты как будто не рада нашему возвращению, – заметила Селеста.
– Мне и самой так кажется, – призналась Мадлен. – Полгода в твоём фамильном доме напомнили мне, какой прекрасной может быть жизнь вдали от интриг и предательств.
– У спокойной размеренной жизни тоже есть свои минусы, – заметила Селеста. – В ней почти нет новых эмоций, всё привычно и скучно.
– Сейчас я бы не отказалась от простой, пусть и скучной, жизни.
Мимо девушек прошли двое гвардейцев. Подождав, пока они скроются за поворотом, Селеста понизила голос и заговорила совсем тихо:
– Ты слышала последние новости? Знаешь, почему Генрих вернулся?
– Нет, – призналась Мадлен.
– Во время своей поездки Генрих получил поддержку от большинства влиятельных семей Франции, – рассказывала Селеста. – Многим оказалось сложно отказать королю в помощи, глядя ему в глаза. Поэтому сейчас Генрих располагает приличной армией. Де Гизу это не понравилось, но он прислал королю весть. Де Гиз готов лично прибыть в Блуа для переговоров. В этот раз, по его словам, всё будет честно. В знак подтверждения своих намерений он обещал прибыть один.
– Неужели он совсем не опасается за свою жизнь? – удивилась Мадлен.
– Думаю, он готов рискнуть, – откликнулась Селеста. – А, возможно, не верит в угрозу со стороны Генриха. Де Гиз считает короля…
Селеста замолчала, опасаясь сказать лишнего.
– …слабым и никчёмным, – закончила за неё Мадлен.
Селеста чуть сморщилась, но кивнула. «Де Гиз не боится Генриха. А вот Екатерина наверняка переживает за жизнь сына. Во время пребывания де Гиза в Блуа мне придётся быть начеку – тяжело вздохнула Мадлен. – Я помню, о чём рассказывала Жизель, подслушав разговор отца с королём. Генрих замышлял убить де Гиза во время будущих переговоров. Отказался ли король от этих планов? Если он, как и прежде, жаждет смерти де Гиза – это может выйти ему боком. Весь католический мир ополчится против него. Хотя, насколько я помню, он хочет избавиться от де Гиза руками Анри, эта мысль не на шутку встревожила Мадлен. – Наваррский уже вернулся в Блуа, я видела его карету. Я должна предостеречь его. Возможно, своим вмешательством я испорчу планы короля и тем самым навлеку на него большую беду, но не смогу позволить ему подставить Анри».
Решив немедленно поговорить с Наваррским, Мадлен простилась с Селестой и направилась к покоям Анри. Но с каждым новым шагом решительность покидала девушку. «Я не видела его с того самого дня, как мне причудилась его смерть, – размышляла Мадлен. – Прошло немало времени, но события того вечера до сих пор остаются для меня загадкой. Как мне теперь следует вести себя с Анри?» – мучалась в догадках фрейлина.
Неожиданный визит Мадлен немало удивил мужчину. Увидев девушку на пороге своей комнаты, Анри наигранно приподнял бровь.
– Мадлен? Не ожидал увидеть вас в своих покоях, – игриво усмехнулся Наваррский. – Это намёк? Неужели разлука разожгла в вас те чувства, с которыми вы так упорно боретесь?
– Не ищите в моих поступках то, чего в них нет, – засмущавшись, попросила Мадлен.
– В таком случае я не понимаю, что привело вас ко мне.
– Я пришла предупредить вас… – Мадлен пробежала глазами по стенам, не уверенная, что у них нет ушей, – о заговоре против вас.
– Ещё один наёмный убийца? – усмехнулся Анри.
– На этот раз нет. Угроза для вас исходит от Его Величества.
– Хм, а вот это для меня новость.
– Он хочет вашими руками избавиться от де Гиза.
Анри задумался, словно пробуя на вкус слова девушки.
– План неплохой. Интересно, он сам до этого додумался? – словно насмехаясь над королём, спросил Анри. – В любом случае благодарю за предупреждение. Я буду осторожен.
Медленным нескромным взглядом скользнув по юной фрейлине, Наваррский поинтересовался:
– Могу я предложить вам бокал вина? Привёз его для особых случаев из Наварры.
– Нет, герцог, благодарю, – отказалась Мадлен.
– Что ж, оставлю его для нашей следующей встречи.
Мадлен, не видя причин задерживаться, направилась к двери. Но сомнения, что долгое время терзали её, не позволили девушке уйти. Поймав взгляд Наваррского, девушка решилась задать мучивший её вопрос:
– Анри, что произошло в том лесу?
Наваррский, не отводя взгляда, усмехнулся.
– Вы поцеловали меня, Мадлен. Разве такое можно забыть.
Мадлен невольно вздрогнула, вспомнив прикосновения губ Наваррского.
– Так, значит, поцелуй всё-таки был…
– А вы сомневались? – удивился Анри.
– Да, у меня были причины сомневаться. Ведь вы отрицаете то, что я видела собственными глазами, – голос Мадлен становился громче, эмоциональнее. – Вы были ранены. Мертвы!
Анри рассмеялся.
– Мон Этуаль, я живее всех живых.
Наваррский шагнул к девушке, не спрашивая разрешения, взял за руку и приложил её ладонь к своему сердцу.
– Слышите? – спросил он. – Оно бьётся. Так же быстро, как и всегда, когда я вижу вас.
Мадлен молчала. Под её ладонью, с силой ударяя в грудь, пульсировало живое горячее сердце.
– Так вы не ответите… – наконец тихо произнесла
